Ален Делон • Андре Фалькон • Жан Луизи • Жан-Пьер Лоран • Клод Брассёр • Марио Дарсак • Мирей Дарк • Мишель Пейрелон • Николетта Макиавелли • Филип Кастелли • Фиоре Альтовити • Эмилио Мессина •
Ницца, зима. Франсуа пишет новый сценарий. Но работа не клеится. Уже не в первый раз он видит на пляже грустную молодую блондинку. Она ему нравится. Он решается познакомиться.Ее зовут Пегги. Она — одинока. Ее единственный друг — адвокат Марк Рильсен. Но отчего Франсуа так тревожно? Он не догадывается о том, что Пегги принесет в его жизнь страшную беду.
Адам Фрэнкс • Анна Чэнселлор • Гай Уитчер • Джейсон Салки • Джозеф Мэй • Джон Брэдли • Лара Морган • Питер О'Тул • Флоренс Хот • Харви Кейтель •
В 1917 году две девочки: Элси Райт и Фрэнсис Гриффитс заявляют, что видели фей и даже сделали их фотографии. Загадочная история с непосредственным участием сэра Артура Конан Дойля и знаменитого фокусника Гарри Гудини.
Анджела Клеркин • Арт Малик • Брайан Браун • Брюс Хопкинс • Дадли Саттон • Джереми Нортэм • Джуди Парфитт • Ева Сайер • Мириама Макдауэлл • Ник Шоу • Питер О'Тул • Рамон Тикарам • Сэм Нил • Шарлотта Грэхэм •
Англия, 1904 год. Хенслав Фиск и его больной отец Горацио решают пойти на лекцию по реинкарнации, которая называется «Переселение Душ». Там они встречают Дина Спэнли. Позже сталкиваясь с ним в клубе своего отца, а затем у входа в собор, Хенслав думает, что это больше чем совпадение и решает пригласить его на обед, соблазняя обещанием угостить его любимым Токайским вином. В итоге на обеде, после вина — Дин начинает рассказывать странные воспоминания своей прошлой жизни…
Аои Миядзаки • Кейсуке Койде • Масару Миядзаки • Мунэтака Аоки • Рена Комине • Сюндзи Фуджимура • Тадахиро Аоки • Тасуку Эмото • Харуко Ванибучи • Юя Матсуура •
Дело о трёхстах миллионах йен является одним из самых известных не раскрытых преступлений в Японии. Инцидент произошел утром 10 декабря 1968 года, когда перевозившая 300 миллионов йен машина была похищена грабителем, переодетым в полицейскую форму. И не смотря на более 100 очевидцев, оставленных преступниками, с 170 000 тысячами полицейскими против 110 000 подозреваемых и почти биллион йен, потраченных на расследование, никто не был арестован, а украденные деньги не найдены. Расследование было официально закрыто в 1975 году.
Александр Баранов • Анатолий Федоров • Василий Володин • Виктория Матвеева • Виктор Степанов • Владимир Рымига • Вячеслав Бурлачко • Георгий Антонов • Дмитрий Нагиев • Иван Ганжа • Ирина Веселина • Максим Атяшев • Роман Жилкин • Сергей Титивин • Станислав Дзюба •
4 января 1995 года. Бои в центре Грозного идут уже несколько суток. Небольшому отряду российских солдат под командой раненого полковника Суворова удалось захватить корпус городской больницы, который теперь штурмует группа боевиков полевого командира Исрапилова, в прошлом врача-хирурга. Ожесточенные боевые действия прерываются лишь на время не менее ожесточенных переговоров между полковником и чеченским боевиком. Чтобы закрепиться на территории больничного комплекса, Суворов принимает решение использовать подошедший на помощь танк, и вскоре его командиру придется выбирать: погибнуть или стать предателем.
Берт Янг • Джефф Уинкотт • Кари Вурер • Николас Паско • Холли Ганье • Эдриан Броуди •
В небольшом городе, где воевали между собой две гангстерские группировки, всегда не хватало работы для гробовщика Марио. Но убийство зачинщика всех кровопролитий Рокко Стратичелла довела Марио до безработицы. Виной всему стала Мария Статичелла. Она прикончила мужа, застукав его в постели с невестой гробовщика. Оставшемуся ни у дел Марио ничего не остается, как выяснить отношения с убийцей Марией…
Алексей Кутузов • Алексей Менглет • Альберт Филозов • Андрей Фокин • Василий Бочкарев • Виктор Сергачев • Вячеслав Езепов • Зиновий Филлер • Игорь Пушаков • Ирина Поволоцкая • Нонна Мейер • Светлана Соболева • Сергей Десницкий • Татьяна Гулевич • Тереза Сараева • Юлиан Балмусов •
Книга Герцена начинается с рассказов его няньки о мытарствах семьи Герцена в Москве 1812 г., занятой французами (сам А. И. тогда — маленький ребенок); кончается европейскими впечатлениями 1865 — 1868 гг. Собственно, воспоминаниями в точном смысле слова «Былое и думы» назвать нельзя: последовательное повествование находим, кажется, только в первых пяти частях из восьми (до переезда в Лондон в 1852 г.); дальше — ряд очерков, публицистических статей, расположенных, правда, в хронологическом порядке. Некоторые главы «Былого и дум» первоначально печатались как самостоятельные вещи («Западные арабески», «Роберт Оуэн»). Сам Герцен сравнивал «Былое и думы» с домом, который постоянно достраивается: с «совокупностью пристроек, надстроек, флигелей». Часть первая — «Детская и университет (1812 — 1834)» — описывает по преимуществу жизнь в доме отца — умного ипохондрика, который кажется сыну (как и дядя, как и друзья молодости отца — напр., О. А. Жеребцова) типичным порождением XVIII в. События 14 декабря 1825 г. оказали чрезвычайное воздействие на воображение мальчика. В 1827 г. Герцен знакомится со своим дальним родственником Н. Огаревым — будущим поэтом, очень любимым русскими читателями в 1840 — 1860-х; с ним вместе Герцен будет потом вести русскую типографию в Лондоне. Оба мальчика очень любят Шиллера; помимо прочего, их быстро сближает и это; мальчики смотрят на свою дружбу как на союз политических заговорщиков, и однажды вечером на Воробьевых горах, «обнявшись, присягнули, в виду всей Москвы, пожертвовать […] жизнью на избранную […] борьбу». Свои радикальные политические взгляды Герцен продолжает проповедовать и повзрослев — студентом физико-математического отделения Московского университета. Часть вторая — «Тюрьма и ссылка» (1834 — 1838)»: по сфабрикованному делу об оскорблении его величества Герцен, Огарев и другие из их университетского кружка арестованы и сосланы; Герцен в Вятке служит в канцелярии губернского правления, отвечая за статистический отдел; в соответствующих главах «Былого и дум» собрана целая коллекция печально-анекдотических случаев из истории управления губернией. Здесь же очень выразительно описывается А. Л. Витберг, с которым Герцен познакомился в ссылке, и его талантливый и фантастический проект храма в память о 1812 г. на Воробьевых горах. В 1838 г. Герцена переводят во Владимир. Часть третья — «Владимир-на-Клязьме» (1838 — 1839)»- романтическая история любви Герцена и Натальи Александровны Захарьиной, незаконной дочери дяди Герцена, воспитывавшейся у полубезумной и злобной тетки. Родственники не дают согласия на их брак; в 1838 г. Герцен приезжает в Москву, куда ему запрещен въезд, увозит невесту и венчается тайно. В части четвертой — «Москва, Петербург и Новгород» (1840 — 1847)«описывается московская интеллектуальная атмосфера эпохи. Вернувшиеся из ссылки Герцен и Огарев сблизились с молодыми гегельянцами — кружком Станкевича (прежде всего — с Белинским и Бакуниным). В главе «Не наши» (о Хомякове, Киреевских, К. Аксакове, Чаадаеве) Герцен говорит прежде всего о том, что сближало западников и славянофилов в 40-е гг. (далее следуют объяснения, почему славянофильство нельзя смешивать с официальным национализмом, и рассуждения о русской общине и социализме). В 1846 г. по идеологическим причинам происходит отдаление Огарева и Герцена от многих, в первую очередь от Грановского (личная ссора между Грановским и Герценом из-за того, что один верил, а другой не верил в бессмертие души, — очень характерная черта эпохи); после этого Герцен и решает уехать из России. Часть пятая («Париж — Италия — Париж (1847 — 1852)): Перед революцией и после нее») рассказывает о первых годах, проведенных Герценом в Европе: о первом дне русского, наконец очутившегося в Париже, городе, где создавалось многое из того, что он на родине читал с такой жадностью: «Итак, я действительно в Париже, не во сне, а наяву: ведь это Вандомская колонна и rue de la Paix»; о национально-освободительном движении в Риме, о «Молодой Италии», о февральской революции 1848 г. во Франции (все это описано достаточно кратко: Герцен отсылает читателя к своим «Письмам из Франции и Италии»), об эмиграции в Париже — преимущественно польской, с ее мистическим мессианским, католическим пафосом (между прочим, о Мицкевиче), об Июньских днях, о своем бегстве в Швейцарию и проч. Завершает пятую часть драматическая история семьи Герцена в последние годы жизни Натальи Александровны: эта часть «Былого и дум» была опубликована через много лет после смерти описанных в ней лиц. Пятая часть заканчивается разделом «Русские тени» — очерками о русских эмигрантах, с которыми Герцен тогда много общался. Часть шестая. После смерти жены Герцен переезжает в Англию: после того как Гервег сделал семейную драму Герцена достоянием молвы, Герцену нужно было, чтобы третейский суд европейской демократии разобрался в его отношениях с Гервегом и признал правоту Герцена. Но успокоение Герцен нашел не в таком «суде» (его и не было), а в работе: он «принялся […] за „Былое и думы“ и за устройство русской типографии». Автор пишет о благотворном одиночестве в его тогдашней лондонской жизни («одиноко бродя по Лондону, по его каменным просекам, […] не видя иной раз ни на шаг вперед от сплошного опалового тумана и толкаясь с какими-то бегущими тенями, я много прожил») ; это было одиночество среди толпы: Англия, гордящаяся своим «правом убежища», была тогда наполнена эмигрантами; о них преимущественно и рассказывает часть шестая («Англия (1852 — 1864)»). Часть седьмая посвящена собственно русской эмиграции (см., напр., отдельные очерки о М. Бакунине и В. Печерине), истории вольной русской типографии и «Колокола» (1858 — 1862). Автор начинает с того, что описывает неожиданный визит к нему какого-то полковника, человека, судя по всему, невежественного и вовсе нелиберального, но считающего обязанностью явиться к Герцену как к начальству: «я тотчас почувствовал себя генералом». Первая гл. — «Апогей и перигей»: огромная популярность и влияние «Колокола» в России проходят после известных московских пожаров и в особенности после того, как Герцен осмелился печатно поддержать поляков во время их восстания 1862 г. Часть восьмая (1865 — 1868) не имеет названия и общей темы (недаром первая ее глава — «Без связи»); здесь описываются впечатления, которые произвели на автора в конце 60-х гг. разные страны Европы, причем Европа по-прежнему видится Герцену как царство мертвых (см. главу о Венеции и о «пророках» — «Даниилах», обличающих императорскую Францию, между прочим, о П. Леру); недаром целая глава — «С того света» — посвящена старикам, некогда удачливым и известным людям. Единственным местом в Европе, где можно еще жить, Герцену кажется Швейцария. Завершают «Былое и думы» «Старые письма» (тексты писем к Герцену от Н. Полевого, Белинского, Грановского, Чаадаева, Прудона, Карлейля). В предисловии к ним Герцен противопоставляет письма — «книге»: в письмах прошлое «не давит всей силой, как давит в книге. Случайное содержание писем, их легкая непринужденность, их будничные заботы сближают нас с писавшим». Так понятые письма похожи и на всю книгу воспоминаний Герцена, где он рядом с суждениями о европейской цивилизации попытался сберечь и то самое «случайное» и «будничное». Как сказано в XXIV гл. пятой части, «что же, вообще, письма, как не записки о коротком времени?».